• Телефонные звонки
  • Доставка посылок и передач в СИЗО-1
  • Денежные переводы осужденному
  • Страхование осужденных

Тюрьма и ее режимы содержания

Lunna Оффлайн

Lunna

visibility
Регистрация
30 Ноябрь 2016
Сообщения
941
Симпатии
6
Баллы
0
#1
Без названия (1).jpg

Тюрьма - вид исправительного учреждения, предназначенного для отбывания наказания наиболее опасными категориями преступников. В тюрьмах отбывают наказание в основном 3 категории осужденных:
1) лица, осужденные к лишению свободы на срок свыше 5 лет за совершение особо тяжких преступлений;
2) осужденные при особо опасном рецидиве;
3) осужденные, переведенные в тюрьму на срок до 3 лет за злостное нарушение установленного порядка отбывания в исправительных колониях общего и строгого режимов.

Кроме перечисленных категорий опасных преступников, в тюрьмах могут отбывать наказание лица, оставленные с их согласия в тюрьме для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию. Согласно ст. 77 УИК таковыми могут быть лица, впервые осужденные к лишению свободы на срок не свыше 5 лет которым отбывание наказания назначено в исправительной колонии общего режима. Они могут быть оставлены лишь при наличии их письменного согласия.

И, наконец, допускается временное содержание в тюрьмах осужденных в следующих случаях:
а) при необходимости производства с участием осужденного следственных действий по делу о преступлении, совершенном другим лицом;
б) при необходимости участия осужденного в судебном разбирательстве по делу о преступлении, совершенном другим лицом;
в) если осужденный привлекается к уголовной ответственности по другому уголовному делу и в отношении его избрана мера пресечения в виде заключения под стражу;
г) при переводе осужденных из одного места лишения свободы в другое.

В тюрьмах установлены 2 вида режима: общий и строгий, без дифференциации каждого из них на виды условий отбывания наказания.

На строгом режиме содержатся все категории осужденных, поступающие в тюрьму, в том числе и осужденные к лишению свободы с отбыванием части срока наказания в тюрьме, и осужденные, переведенные в тюрьму за нарушение режима в исправительных колониях всех видов режимов. Кроме того, на строгом режиме содержатся осужденные, признанные злостными нарушителями при содержании в тюрьме на общем режиме.

Однако законодатель ограничивает круг лиц, которые могут содержаться на строгом режиме. К ним относятся; а) осужденные беременные женщины и женщины, имеющие при себе малолетних детей; б) осужденные, являющиеся инвалидами I или II группы.

На общем режиме содержится основная масса осужденных, отбывающих наказание в тюрьме. По общему правилу на общий режим направляются осужденные, которые отбыли на строгом режиме не менее одного года, при условии отсутствия у них нарушений режима.

Поскольку в тюрьмах содержатся наиболее опасные категории преступников, то в отношении их при исполнении наказания законодатель ставит, прежде всего, цель: предупреждение совершения этими лицами новых преступлений в период отбывания ими наказания. Это достигается за счет усиления изоляции и ужесточения условий их содержания.

В соответствии со ст. 131 УИК осужденные содержатся, как правило, в общих камерах, В необходимых случаях по мотивированному постановлению начальника тюрьмы и с согласия прокурора осужденные могут содержаться в одиночных камерах. Размещение по камерам осуществляется с учетом установленных ст. 80 УИК требований о раздельном содержании мужчин, женщин и других категорий осужденных.

Изолированно от других осужденных и раздельно содержатся осужденные, переводимые из одного ИУ в другое; осужденные, оставленные в тюрьме для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию. Кроме того, раздельно содержатся осужденные, находящиеся на общем и строгом режимах.

Осужденные, содержащиеся в тюрьмах на общем режиме:
- могут ежемесячно расходовать на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости средства, имеющиеся на их лицевых счетах, в размере 40% минимального размера оплаты труда;
- имеют право на 2 краткосрочных и 2 длительных свидания в год;
- имеют право на получение 2 посылок или передач и 2 бандеролей в течение года;
- могут пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью 1,5 часа.

Более жесткие условия отбывания предусматриваются для осужденных, отбывающих наказание на строгом режиме. Им разрешается:

- ежемесячно расходовать на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости средства, имеющиеся на их лицевых счетах, в размере 20% минимального размера оплаты труда;
- иметь 2 краткосрочных свидания в год;
- получать одну посылку и одну бандероль в год;
- пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью один час.

Специфическим в сравнении с правами лиц, содержащихся в исправительных колониях, является право на ежедневные прогулки. Оно обусловлено покамерным размещением и необходимостью сохранения здоровья осужденных путем пребывания их на свежем воздухе. Прогулка проводится в дневное время на специально оборудованной части территории тюрьмы. Поскольку ежедневная прогулка - право осужденного, то ее нельзя отменить или сократить в порядке дисциплинарного взыскания. Закон предусматривает единственное основание для досрочного ее прекращения - нарушение осужденным во время прогулки установленных правил внутреннего распорядка.

Осужденные, содержащиеся в тюрьмах, имеют право свидания с родственниками и иными лицами согласно правилам, установленным ст. 89 УИК. Телефонные переговоры им разрешаются лишь в исключительных случаях и оплачиваются самими осужденными.

К ним применяются также меры поощрения и меры взыскания, в соответствии с нормами, изложенными в ст. 113-117 УИК РФ. Специфика правового статуса осужденных, содержащихся в тюрьме, проявляется и в мерах поощрения и взыскания, применяемых к ним.

Так, за хорошее поведение, добросовестное отношение к труду и обучению законодатель предусматривает увеличение времени прогулки осужденным до 2 часов в день на срок до одного месяца.

Особенности содержания осужденных в тюрьме определяют и специфику применения к ним мер исправительного воздействия.

В соответствии со ст. 103 УИК РФ труд осужденных в тюрьмах организуется только на территории тюрьмы. При отсутствии возможности создания в тюрьме специальных помещений труд осужденных организуется по камерам, что ограничивает выбор видов трудовой деятельности. Работающие осужденные имеют право на ежегодный оплачиваемый отпуск продолжительностью 12 рабочих дней без выезда за пределы тюрьмы.

Довольно ограничены в тюрьмах возможности общеобразовательного и профессионального обучения, поскольку для этого, как правило, нет специальных помещений. Кроме того, это осложняется необходимостью соблюдения режимных требований о раздельном содержании различных категорий осужденных, что препятствует созданию учебных групп.

Воспитательная работа с осужденными, содержащимися в тюрьмах, как правило, проводится по камерам, что осложняет выбор методов и форм ее организации и одна из реальных и довольно специфических форм воспитательной работы в этих условиях - использование радиофицированных камер.

В то же время следует подчеркнуть, что упорное нежелание этой категории осужденных встать на путь исправления, ее ориентированность на воспроизводство традиций преступного мира, психологическая обстановка в данных учреждениях мало способствует восприятию и эффективности воздействия воспитательных мероприятий. Учитывая это, законодатель, в отличие от прежнего законодательства, не предусматривает создания самодеятельных организаций осужденных.

Иной режим содержания в тюрьмах предусмотрен для осужденных, оставленных в тюрьме для работы по хозяйственному обслуживанию. Они отбывают наказание на условиях, предусмотренных для лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях общего режима. Кроме того, закон (ч. 3 ст. 77 УИК) специально указывает, что эта категория осужденных содержится отдельно в незапираемых общих камерах; они пользуются правом ежедневной прогулки продолжительностью 2 часа.

Условия содержания осужденных, временно оставленных в тюрьме в связи с участием в следственных действиях или судебном разбирательстве по делу о преступлении, совершенном другим лицом, соответствует условиям содержания того вида ИУ, который был определен им судом при назначении наказания.

Осужденные, которые привлекаются к уголовной ответственности по другому делу, обладают правовым статусом, который определяется условиями отбывания наказания того вида ИУ, который им был назначен судом. Однако в соответствии с Федеральным Законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в этот статус вносятся определенные коррективы. Так, свидания этой категории лиц предоставляются только на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело.
 
Lunna Оффлайн

Lunna

visibility
Регистрация
30 Ноябрь 2016
Сообщения
941
Симпатии
6
Баллы
0
#2
Тюрьма – это тип исправительного учреждения с жёстким режимом отбытия наказания, где у заключенных – минимум прав и свобод, а индивидуальное проявление личности практически недопустимо. Чаще всего тюрьма представлена в виде обособленного сооружения с пропускным режимом, военизированной охраной, несколькими рубежами безопасности. Осужденные содержатся в камерах, покидать которые им можно лишь в определённых случаях.

Зона – это разговорный термин, обозначающий исправительные колонии и иные места лишения свободы, которые представляют собой закрытые города. Здесь также есть пропускной режим, рубежи безопасности, однако уровень свободы существенно выше. Заключенные могут работать, посещать клуб и библиотеку, столовую – в соответствии с установленным режимом. При этом само понятие «зона» предположительно появилось в тридцатые годы с развитием репрессивного аппарата и появлением большого количества лагерей.

Сравнивать тюрьму и зону не совсем корректно, поскольку первое понятие зафиксировано в Уголовно-процессуальном кодексе, а второе – существует сугубо в головах людей. Оно может обозначать весь криминальный путь преступника, начиная от СИЗО и заканчивая одиночной камерой. Но если отождествить зону и исправительную колонию, то можно наметить больше различий.

Независимо от особенностей отбытия наказания, заключенные испытывают на себе всю тяжесть лишения свободы. Это ежедневные проверки, унижения, постоянное недоедание и плохая медицинская помощь. Как в зонах, так и в тюрьмах есть свои лечебные учреждения. Однако есть факты, которые очень красноречиво характеризуют различные типы организаций. Например, в тюрьме осужденным приходится питаться прямо в камере. На зоне, как правило, для приёма пищи предусмотрено отдельное помещение. То же самое касается оправления естественных надобностей. В российских тюрьмах унитазы или их подобие до сих пор находятся прямо в камерах.
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#6
ТОБОЛЬСКАЯ СПЕЦТЮРЬМА

По разнарядке мне выпала спецтюрьма, находившаяся в городе Тобольске Тюменской области, куда я прибыл в феврале 1990 года.
Тюремный режим – это самый строгий режим в системе исправительно-трудовых учреждений. А тобольская крытая тюрьма, как принято называть спецтюрьмы, занимала в этом отношении особое место.

Произвол со стороны тюремного начальства и надзирателей – не самое страшное, к этому привыкли. Наиболее опасным явлением в крытых тюрьмах являлись пресс-камеры, или, как их еще называли, пресс-хаты, в которых тюремное начальство расправлялось с неугодными заключенными руками других заключенных.
И тобольская спецтюрьма по применению подобных методов считалась в тот момент, когда я туда попал, общепризнанным лидером.

Все, кому пришлось пройти через тобольский ад, выезжали оттуда или морально сломленными, или, наоборот, духовно закаленными. Это была серьезная школа на выживание в экстремальных условиях, и далеко не все выдерживали выпадавшие на их долю испытания.
В этой тюрьме я пробыл в общей сложности (за два раза) около пяти лет.

Человеческая жизнь там ничего не стоила. Любой надзиратель мог за одно неосторожное слово повлиять на судьбу заключенного, посадив в пресс-камеру, где могли изуродовать, надругаться или убить, после чего свалить все на сердечный приступ.
Тюрьма списывала все, и добиться справедливости там было невозможно. В управлении мест заключения Тюменской области знали о том, что происходит в тобольской спецтюрьме, но закрывали на это глаза.

Пресс-камеры образовывались и комплектовались из числа обозленных, физически сильных, но морально сломленных заключенных.
Как правило, до прихода в спецтюрьму многие из них пользовались в зонах авторитетом, но здесь им не повезло.
В связи с этим они были обижены на весь мир и представляли большую опасность.

Никто не знал здесь, что будет с ним завтра, все жили, по сути, одним днем. В любой момент могли закинуть в такую камеру, где могли избить и сделать что угодно.
А чтобы лишить возможности защититься, сажали перед этим в карцер, раздевали догола и проверяли на наличие колющих и режущих предметов, после чего помещали туда, куда хотели, и сопротивляться было бесполезно.

Допускался произвол и в других отношениях. К примеру, баланду в тюрьме раздавали крытники из масти обиженных.
Они сгружали всю гущу в камеры, где сидели обиженные, а затем в полупустые баки добавляли кипяток и кормили, по сути, водой те камеры, в которых сидели заключенные еще не сломленные.
Все это делалось с подачи начальства, поэтому возмущаться было бесполезно и опасно.

В спецтюрьмах, где люди почти постоянно сталкиваются с террором, насилием, интригами, провокациями и предательством, очень сильно развито «самоедство». Основная масса заключенных живет по принципу: «ты умри сегодня, а я лучше завтра». И не дай Бог оступиться и допустить слабину – заклюют.

В результате «плохих» камер, где сидели обиженные крытники, было в то время, когда я туда попал, не меньше, чем «хороших». Помимо прочего в каждом корпусе имелись пресс-камеры, выделявшиеся особой жестокостью.
Они являлись страшным орудием в руках тюремного начальства в борьбе с неугодными заключенными. Тех, кто сидел в этих камерах, называли «прессовщиками» или «лохмачами».

За каждым корпусом был закреплен отдельный оперативный работник (опер), который распределял заключенных по камерам, и следил за обстановкой во вверенном ему корпусе.
А над ним стоял старший опер, принимавший окончательные решения.

Людей с этапа, заподозренных в том, что они привезли в тюрьму деньги или иные ценности, кидали «под разгрузку» в одну из пресс-камер, где их избивали и грабили.
Деньги обычно провозили в желудке: их запаивали в целлофан и глотали. В пресс-камерах об этом знали, поэтому тех, кто к ним попадал, лохмачи зачастую привязывали к батарее и заставляли оправляться под присмотром на газету до тех пор, пока не убеждались окончательно, что все содержимое желудка вышло наружу. Золотые коронки и зубы вырывали изо рта или выбивали.

Когда лохмачам становилось ясно, что у того, кого к ним посадили под разгрузку, ничего больше нет, его передавали надзирателям.
Личные вещи пострадавшего оставляли себе. Золото, деньги и другие ценности отдавали оперу (или, как его еще называли, куму), который снабжал их за это сигаретами и чаем.
Все делалось открыто. Утаить что-либо от опера прессовщики не могли, ибо он периодически вызывал на беседу из пресс-камер всех в отдельности и узнавал все необходимое.

Имелись у него и другие возможности выяснения нужных деталей. Пострадавшие обычно после того, как попадали в нормальные камеры, рассказывали о том, что с ними происходило в пресс-хате и что конкретно у них забрали.
А так как во многих камерах сидели осведомители, то кум очень быстро обо всем узнавал. И если выяснял, что в какой-то пресс-камере от него что-либо утаили, то он эту камеру расформировывал, а ее обитателей запускал под пресс через другие пресс-хаты.

Лохмачи об этом знали и, как правило, ничего не утаивали. Корпусной опер, со своей стороны, не утаивал ничего от вышестоящего начальства (старшего опера и начальника тюрьмы) и отдавал им причитающуюся долю.
Этапы в тюрьму приходили часто, пресс-камеры без работы не сидели, и этот тюремный бизнес процветал.

По давней традиции тем, кого осуждали на тюремный режим, собирали в зонах и по этапу необходимые в спецтюрьме вещи, а также деньги, курево и чай.
И чем авторитетнее был человек, идущий в крытую, тем лучше его собирали. Ну а по приходу на место – кому как повезет. Мне лично в этом отношении не повезло.
После распределения отправили под разгрузку в одну из пресс-камер на рабочем корпусе.

В этой пресс-камере было десять человек, меня посадили одиннадцатым. Один с десятью я бы не справился, но спасло то, что в тобольской спецтюрьме было много дальневосточников, которые относились ко мне с уважением.
Более того, в камере, куда я попал, двое знали меня лично, и еще двое обо мне слышали. К тому же пахану этой пресс-хаты по кличке Нос предстояло через четыре месяца по окончании теремного режима выехать на Дальний Восток в распоряжение хабаровского управления.

Когда лохмачи узнали, кого к ним посадили, то сильно забеспокоились: тронуть меня они боялись, опасаясь неприятностей в будущем, а если не тронуть – могли быть неприятности со стороны начальства.
Они мне сказали: «Пудель, мы знаем, что за тебя нам когда-нибудь оторвут голову, поэтому не хотим причинять тебе зло, но где-то ты засветился, у ментов есть информация, что ты привез в тюрьму деньги.
Мы должны передать их куму, иначе у нас будут проблемы. Отдай по-хорошему – мы тебя не тронем и грабить не будем. Более того, сделаем так, чтобы тебя без неприятностей посадили в нормальную камеру, а не в другую пресс-хату».

Я обманул их: сказал, что денег нет, произошла ошибка. Они долго совещались, сильно переживали. На следующий день один из них вышел на беседу к оперу, и меня перевели после этого в нормальную камеру. Расстались хорошо, без взаимных обид.

Через какое-то время из той камеры, куда меня посадили, вышла информация, что я привез в тюрьму деньги, которые сразу же разошлись по моим землякам и другим заслуживающим внимания арестантам.
Пресс-хату, в которой меня не смогли разгрузить, расформировали, а Носа, бывшего пахана этой камеры, запустили под пресс. Я этого не хотел, но так получилось.
Таким образом из людей делают зверей и прививают принцип: «ты умри сегодня, а я лучше завтра».

В тобольской спецтюрьме было три жилых двухэтажных корпуса: два рабочих и один нерабочий. Рабочие корпуса вмещали в себя человек по 400 каждый, а нерабочий спецкорпус – около 300. На спецкорпусе содержались злостные нарушители и те, кто категорически отказывался работать. Там же сидели и воры в законе.

На спецкорпусе было около 50 общих (пятиместных) камер и примерно столько же двойников и одиночек, в которых находились те, кому по той или иной причине нельзя было сидеть в общих камерах. Общие камеры располагались на обоих этажах по одну сторону коридора, а двойники и одиночки – по другую. Кроме короткой ежедневной прогулки в небольшом дворике заключенные, находившиеся на спецкорпусе, ничего больше не видели, если не считать того, что один раз в десять дней их выводили в баню (в такую же камеру, но где имелась горячая вода и несколько тазиков).

На рабочих корпусах условия были лучше: просторнее камеры и больше возможностей общения. Плохие камеры, их там называли «чесоточные», выводили на работу отдельно. У хороших камер был общий вывод: открывали камер десять и выводили одновременно около ста человек через подземный туннель в рабочий корпус. Там расходились по рабочим камерам и до конца смены находились под замком. За невыполнение нормы выработки уменьшали паек, лишали возможности отовариваться в ларьке (на три рубля в месяц) и сажали в карцер.

В тобольскую спецтюрьму привозили заключенных со строгим и особым режимом. Для общего и усиленного режимов были предусмотрены другие спецтюрьмы, с более мягкими условиями содержания. Находившиеся на особом режиме носили полосатую робу, поэтому их называли полосатыми, все остальные режимы назывались черными. На рабочих корпусах полосатые сидели и работали отдельно от черных. На спецкорпусе камеры полосатых и черных находились рядом.

Когда я пришел в спецтюрьму, ко мне тут же подтянулись почти все дальневосточники, сидевшие на рабочих корпусах в порядочных камерах. В тюрьме была развита игра под интерес в карты, зари и домино. На кон ставилось все: деньги, вещи и работа. И я, как говорится, попал в свою стихию. Очень быстро благодаря игре у меня появилось почти все необходимое. Я не работал, но числился выполняющим, ибо за меня работали другие. С «куражей» посылал курево, чай и продукты питания тем, кто сидел в карцерах, а также организовал общак для помощи тем, кто находился на спецкорпусе.

Естественно, моя активная деятельность начальству не понравилось, и карцер стал для меня вторым домом. Карцер – это одиночная камера, куда сажают за нарушения до 15 суток. Полтора метра в ширину, два в длину, бетонный пол, сырые рифленые стены, нары пристегиваются к стене и опускаются только на ночь. На прогулку и оправку не выводят. Унитаз находится там же, иногда оттуда вылезают огромные крысы. В общем, сидишь, как в туалете.

Зачастую с целью дезинфекции надзиратели засыпают в унитаз хлорку, намокнув, она выедает глаза, дышать нечем, а им весело. Одежду в карцерах, за исключением носков и трусов, забирают, а взамен выдают тонкую куртку и брюки х/б. Окна, как правило, разбиты: летом – сырость и комары, зимой – холодно. Баланда – пустая, и та через день. В «летный» день давали лишь кусок хлеба и кипяченую воду.

Менее чем за полтора года (к началу лета 1981 года) я водворялся в карцера не менее десяти раз (на 10-15 суток), что в общей сложности составило около 120–130 суток. Помимо прочего мне пришлось столкнуться с большим количеством интриг и провокаций, причем не только со стороны тюремного начальства, но и со стороны подконтрольных им заключенных, которые сидели в так называемых хороших камерах.

Сажали периодически и в плохие камеры. Однажды, после очередных 15 суток, протащили сразу через пять плохих (по сути, пресс-камер). Тогда мне, правда, повезло. Помогло то, что в «обиженках» было много дальневосточников, которые, с одной стороны, меня уважали, а с другой, боялись за последствия. Кинулись лишь в одной, и то лишь потому, что я не успел назваться. Когда они узнали, кого к ним посадили, то сразу же остановились и попросили надзирателей меня от них убрать.

Летом 1981 года я был переведен для дальнейшей ломки на спецкорпус. Там старались сажать в такие камеры, где находились тайные пособники начальства, следившие за каждым моим шагом в надежде на то, что оступлюсь и дам повод для расправы. В связи с этим возникали конфликты, не имевшие, однако, тяжелых последствий. Но 31 декабря 1981 года я оказался в такой пресс-камере, где мне сильно не повезло.

Надеялся, что и в этот раз все обойдется, но не обошлось. В данном случае страх перед тюремным начальством оказался сильней. Вначале мне заговаривали зубы, затем кинулись все разом. Их было четверо, и все далеко не слабые. Я попытался оказать сопротивление, но силы были не равны. Меня свалили на бетонный пол и стали бить ногами, тяжелыми палками и колоть небольшими штырями. Убить таким штырем нельзя, но боль чувствуется. Кололи в руки, ноги и мягкие места, стараясь не задеть важные органы. Труп им был не нужен, так как весь корпус знал, куда меня посадили.

Истязали с перерывами. Я лежал в крови на бетонном полу не в силах подняться, а они, стоя надо мной, периодически били палками, сапогами и штырями и заставляли кричать через дверь в общий коридор, чтобы меня услышали в ближайших камерах, что отхожу от арестантской жизни. В ответ я матерился и говорил: «Твари! Мусора за много лет не смогли меня сломать, а вы хотите это сделать за один день».

Меня снова начинали бить. В перерывах заставляли написать записку ворам в законе с оскорблениями. В частности хотели, чтобы я написал Коке Коберидзе, который сидел в одной из соседних камер, что он не вор в законе, а «лаврушник». С Кокой у нас были близкие отношения, это знали многие. В ответ я отвечал прессовщикам, что знаю Коку как вора, а их, как конченых тварей. И это их бесило.

Пока меня били и истязали, никто из надзирателей не подходил, следуя указаниям начальства. Да и не до того им было. Происходило это в новогоднюю ночь, и все надзиратели пьянствовали в дежурных комнатах. Из громкоговорителей в камерах неслась веселая музыка. Все поздравляли друг друга с Новым годом и желали всяких благ, а я лежал на бетонном полу в луже крови и мысленно прощался с жизнью.

Помощь пришла в тот момент, когда я уже не ждал. Надзиратель с нашего этажа, изрядно выпив, пошел отмечать праздник к своему другу, дежурившему на рабочем корпусе, а вместо себя попросил подежурить надзирательницу из того корпуса, где находился его друг, то есть поменялся с ней местами. Оказавшись на спецкорпусе, надзирательница решила посмотреть через глазки, что происходит в камерах.

В тюрьму на работу она попала через своего родственника недавно и ко многому еще не привыкла. Поэтому, увидев меня на бетонном полу в луже крови, подняла шум и вызвала наряд и дежурного офицера. Оценив ситуацию, дежурный офицер понял, что нужно вмешаться. Меня вытащили в коридор, но что делать дальше, не знали.

Обычно в таких случаях, когда избивали по указанию начальства, пострадавших водворяли в карцер и держали там до тех пор, пока следы от побоев не исчезали. Я выглядел настолько плохо, что сажать в карцер было опасно. Покойник им был не нужен. Тем более что из ближайших камер уже увидели через щели в дверях, в каком состоянии я находился. На мне не было живого места, и не мог стоять на ногах.

На мое счастье, одна камера оказалась пустой, меня занесли в нее и положили на матрац. Через полчаса ко мне посадили после карцера заключенного, чтобы он за мной присмотрел. А еще через день посадили вора в законе Ишхана, прибывшего несколько дней назад из Армении. Его с этапа кинули в пресс-хату, где избили и ограбили, а затем перевели ко мне. По сравнению со мной ему досталось меньше, но тоже ощутимо.

По национальности он армянин, в России раньше не сидел и по-русски говорил плохо. А когда столкнулся с тобольской действительностью и увидел мое состояние, то забыл и те русские слова, которые знал. На мне не было живого места: все тело – сплошной синяк, вместо головы – месиво, один глаз не открывался, другим я мог смотреть лишь через маленькую щелку. С большим трудом мне удалось от него добиться, кто он и откуда пришел.

Как только я слегка оправился, так сразу же Коке написал, что произошло со мной и с вновь прибывшим в тюрьму вором в законе Ишханом. Помимо Коки в тюрьме тогда находились еще два законника: Володя Чиня и Зури. Мое письмо с описанием событий, произошедших со мной и Ишханом, Кока запустил по всем порядочным камерам для ознакомления. И это вызвало бурю негодования.

Через несколько дней после этих событий из спецкорпуса освободился мой хороший знакомый. Это была удача. Я передал через него письмо своей матери, написанное мелким почерком, он вынес его из тюрьмы в желудке, предварительно запаяв в целлофан. В письме я рассказал о произволе начальства, о пресс-камерах и о том, что произошло со мной.

Параллельно с этим списался со многими из тех, кто в свое время тоже побывал в пресс-хатах. Почти все пообещали меня поддержать, если приедет комиссия, и рассказать о творящемся в тюрьме беспределе, опираясь на конкретные факты.

Мать, получив письмо, подняла на свободе шум. Копии его со своими приписками она отправила в прокуратуру Тюменской области, в управление мест заключения и в областной комитет партии. Начальнику тобольской спецтюрьмы написала письмо персонально и, обозвав его фашистом, пообещала вылететь в Москву и добиться приезда оттуда компетентной комиссии.

Тюремное начальство перепугалось, пресс-камеры расформировали, прессовщиков попрятали, а на их место посадили нормальных заключенных. В общем, стали заметать следы. Ко мне приехал из областного управления мест заключения майор и попросил остановить мать. Он сказал, что пресс-камер больше не будет, а мне создадут хорошие условия до выезда из тюрьмы. Тюремное начальство это подтвердило.

После этого в пресс-хаты никого не кидали, и обстановка заметно улучшилась. Я списался с Кокой и с другими арестантами, решили, что на этом можно остановиться. До выезда из тюрьмы у меня проблем не было. В ноябре 1982 года закончился срок моего тюремного заключения. Когда уходил на этап, мне кричали из всех порядочных камер и желали счастливого пути.

Провожали и сокамерники, и в частности один из моих близких друзей Сергей Бойцов (по кличке Боец), который впоследствии станет в тулунской спецтюрьме вором в законе. В дальнейшем через него я познакомлюсь близко с Вячеславом Иваньковым (Япончиком), о котором с 1995 года по сегодняшний день пишут необоснованно в мировой прессе как о «крестном отце» русской мафии.

В то время, когда Япончик с Бойцом сидели в тулунской спецтюрьме (в Иркутской области), я посылал им со свободы деньги и все необходимое в тюрьме. А когда в конце 1991 года Вячеслав освобождался из тулунской крытой, я приезжал его встречать и привозил вещи, которые необходимы были на свободе.

После этого мы с ним не виделись три года, так как он уехал за границу. Но в октябре 1994 года судьба свела нас вновь, уже в Америке, куда я ездил в качестве лидера общественного движения «Единство» и представителя российского казачества.

Вячеслав был очень рад нашей встрече и во время моего пребывания в Америке ни на минуту не оставлял без своего внимания. Более того, предоставил мне для работы офис, нужную оргтехнику и транспорт, а также поселил меня, мою жену и двоих моих спутников на полмесяца за свой счет (несмотря на мои протесты) в одном из дорогих отелей Нью-Йорка. А когда мы уезжали в Россию, завалил нас подарками.

Судя по тому, как он интересовался всем, что происходит в России, было заметно, что он скучает по Родине. А когда я рассказал ему о целях и задачах созданного мной Движения, то он со словами «Россия всегда была богата подвижниками» подарил мне свою личную карманную молитву, с которой не расставался много лет. Передал он мне ее со словами: «Эта молитва оберегала меня многие годы, пусть теперь оберегает тебя на твоем трудном и праведном пути». Находившиеся при этом его друзья, знавшие, как дорога ему эта молитва, отметили, что на их глазах произошло серьезное событие.

Сейчас Вячеслав попал в беду. Американский суд приговорил его к суровому наказанию. Я знаю его как честного и порядочного человека, давно слежу за его судьбой, и ни разу не слышал, чтобы из-за него пострадали хорошие люди. На скамью подсудимых должен был сесть не он, а те, из-за кого его осудили, так как они украли из России большие деньги. Более того, за ними числятся и другие серьезные преступления: запугивание неугодных, уничтожение чужих машин, поджоги квартир и смерть женщины, о чем, кстати, американскому «правосудию» было известно.

После того как закончу работу над книгой и вернусь к активной деятельности, постараюсь сделать все возможное, чтобы справедливость восторжествовала и каждый оказался на своем месте. Вячеслав Иваньков – созидатель и объединитель. Его место не в американской тюрьме, а в завтрашней России, которой в канун надвигающихся глобальных событий отведена очень серьезная роль.

Что хочу этим сказать, станет понятно чуть позже. А сейчас вернусь к событиям прошлых лет, ибо не может быть будущего без настоящего, а настоящего без прошлого.
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#7
Тулун - зловещий и загадочный



До сих пор дата образования тюрьмы г. Тулуна точно не установлена. Но в архиве учреждения сохранилось фото административного корпуса тюрьмы № 2, сданного в эксплуатацию в 1920 году.
Также существует мнение, что тюрьма в Тулуне существует с царских времен, однако точного подтверждения этому нет.
До 1962 года отопление в тюрьме было печное.
К началу 60-х годов все деревянные строения на территории тюрьмы требовали ремонта. В период с 1962 по 1973 годы спецкорпуса, складские помещения, овощехранилище, мастерские, гараж, котельная, баня-прачечная, прогулочные дворы, тоннель из режимных корпусов до прогулочных дворов были выполнены в железобетонном исполнении. Новое административное здание, в котором в настоящее время расположен штаб учреждения, было построено в 1978 году.
Благодаря работе сотрудников СИЗО с архивом также найдено немало интересных фактов из истории.
Например, вплоть до 50-х годов осужденных до тюрьмы доставляли, в основном, гужевым транспортом. До 50-х годов сотрудников на работу принимали по социальному происхождению: из крестьян-бедняков, в исключительных случаях - середняков, но не подвергавшихся раскулачиванию, а также из числа тех, кто не проживал на оккупированной немцами территории.
До 60-х годов сотрудники сдавали зачеты на знание порядка надевания смирительной рубашки на заключенных.
Штрафная «крытка»
Каждая российская зона или острог имеют богатейшую историю, как минимум берущую свое начало еще во времена сталинского ГУЛАГа.
Вот только знаменитая Тулунская тюрьма, что находится в Иркутской области, является своего рода исключением.
Исключением в том смысле, что многочисленным исследователям так и не удалось обнаружить в архивах документы, свидетельствующие о том, кому же раньше принадлежали помещения тюрьмы, построенные еще в довоенные годы, и содержались ли там какие-либо заключенные.
Ходили упорные слухи, что какие-то здания на железнодорожной станции Тулун использовались НКВД в качестве расстрельных помещений во времена «большой чистки». Да и после великой Отечественной войны здесь «исполняли» приговоренных к смертной казни.
Во времена «оттепели» пересыльный пункт МВД в Тулуне закрыли.
Закрыли, однако, ненадолго, так как в марте 1966 года в этом небольшом поселке начала действовать самая строгая по режиму советская тюрьма, рассчитанная на содержание трехсот арестантов.
Дело в том, что, по советскому Уголовному кодексу, принятому в 1962 году, максимальный срок наказания определялся всего лишь в пятнадцать лет лишения свободы (дальше шел расстрел, который применялся довольно редко).
Поэтому, чтобы усилить меру наказания, некоторых особо опасных преступников, получивших «пятнашку», на первые пять лет заключали в тюрьму. А остальные десять они досиживали в исправительно - трудовой колонии.
Также в тюрьму могли отправить зеков, которые плохо вели себя в НТК, отказывались работать и злостно нарушали режим.
Таким образом, в тюрьмах собирался весьма своеобразный контингент, почти сплошь состоявший из особо опасных рецидивистов и «отрицал».
Всего в 70-80-х годах в СССР насчитывалось десять зон, где существовал тюремный режим как способ наказания. На уголовном жаргоне их называли «крытками». Особенно суровыми считались Златоустовская и Тобольская «крытые» тюрьмы.
Однако Тулунский централ перещеголял даже их.
Ужасный климат Восточной Сибири,
особо строгий, даже жесткий режим, плохое питание плюс суровая охрана делали пребывание здесь особенно тяжелым.
Заключенные постоянно находились в сырых, плохо отапливаемых камерах. Прогулки совершались в специальных боксах с зарешеченным потолком и лишь оттуда могли полюбоваться небом в крупную клетку.
Прогулки продолжались не более тридцати минут. Тюрьма стала известна как самая угрюмая и безнадежная. Не случайно в Тулун в обязательном порядке отправляли тех, кому смертная казнь была заменена помилованием.
Ну, а большая концентрация воровских авторитетов в такой зоне была вполне естественна. Особенно много здесь содержалось грузинских воров в законе.
В 1979 году в Тулунской спецтюрьме № 2 произошел первый массовый бунт заключенных. Подавление его стоило жизни пятерым зекам. К уголовной ответственности привлекли еще девять человек.
Середина 90-х годов ознаменовалась для "крытой" многочисленными побегами. Причем некоторые из них носили курьезный характер.
Однажды, раздолбив в камере отдушину вентиляции, из "крытой" бежали трое заключенных. Старые стены в камере бежавших, изготовленные из шлакоблоков, осыпались, даже если их ковыряли ложкой. Зэки спрятались в яме, заполненной опилками, обрезками от досок. Они заранее соорудили в этой яме себе убежище, заготовили продукты.
Узнав о побеге, в «крытую» приехали начальники управления и даже два представителя МВД из Москвы, над территорией тюрьмы курсировал вертолет. Всю территорию тюрьмы разбили на несколько секторов, где велся интенсивный поиск. В течение двух недель высокопоставленные лица и работники тюрьмы прочесывали метр за метром. К всеобщему недоумению, следов заключенных обнаружить не удалось.
Как-то раз в Тулун поступил звонок из Красноярского УВД. Звонивший милиционер интересовался, не числится ли в тюрьме некий осужденный. Оказалось, что такой осужденный действительно сидел в Тулунской зоне.тулун
- Вы его, случайно, не потеряли? - язвительно спросил красноярский милиционер.
Начальник тюрьмы ответил, что арестант на месте, лежит на нарах в своей камере.
- Ах, лежит? - картинно удивился красноярский милиционер. - А мы с ним только что
разговаривали.
Удивленный начальник бросился в камеру и обнаружил, что под одеялом лежит телогрейка, набитая тряпками. Впоследствии выяснилось, что зек бежал из тюрьмы через крышу и добрался на товарняке до Красноярска. Там, совершив какое-то незначительное правонарушение, был пойман местной милицией. За это время осужденного даже не успели хватиться. После этого ЧП в спецтюрьме сняли начальство и максимально закрутили все гайки.
Япончик – великий и ужасный
В 1982 году в Тулунскую «крытку» прибыл Вячеслав Иваньков (Япончик), уже тогда известный на весь криминальный мир московский вор в законе. Япончик был осужден на четырнадцать лет. Первоначально он сидел в магаданской ИК, постоянно конфликтовал там с администрацией. Поэтому его отправили перевоспитываться в Тулун. По непреложным правилам, вор в законе, находясь в заключении, работать не должен. Однако у надзирателей Тулунского централа на этот счет было иное мнение. Япончика регулярно за отказ от работы водворяли в штрафной изолятор и карцер, но к работе он так и не приступил. Ведь это означало для него полную потерю статуса.
Близким Япончику по духу стал осужденный Сергей Бойцов (Боец). Япончик даже собственноручно «короновал» Бойца, присвоив ему статус вора в законе. Часто Иваньков разруливал проблемы, решение которых оказывалось не под силу даже руководству тюрьмы.
Вячеслав Иваньков - ЯпончикОднажды под Новый год в «крытой» закончился уголь. Казначейство не перечислило вовремя деньги, поэтому отапливать камеры оказалось нечем. Заключенные уже начинали замерзать, когда руководство тюрьмы, пребывая в совершенно безвыходном положении, вынуждено было пойти на поклон к Япончику. Тот, в свою очередь, связался с иркутскими «положенцами» и пообещал, что уголь будет. Однако единственным условием «законника» было, чтобы машины с углем не обыскивали на «шлюзе». Администрации пришлось согласиться на это условие. Поздним вечером шесть «КрАЗов», груженных углем, въехали на территорию «крытки». Помимо угля, в машинах оказались спиртные напитки и продукты, предназначенные для празднования Нового года. 31 декабря вся зона упилась до потери пульса.
Вячеслав Иваньков являлся своеобразным посредником между заключенными и администрацией тюрьмы.
Однажды в зоне случилось ЧП. Грузинский вор в законе Резо взял в заложники дежурного надзирателя, приставил к его горлу заточку и потребовал у администрации отпустить его на волю. Несколько часов к захватчику и его жертве никто не мог подступиться.
Растерявшиеся вертухаи обратились за помощью к Япончику и Бойцу. Иваньков смело зашел в камеру и потребовал, чтобы грузинский «законник» освободил заложника. Тот испугался, убрал от горла надзирателя пику и бросился вон из камеры.
Япончик и Боец догнали бегущего бандита в коридоре, завалили на пол и принялись методично втыкать свои заточки ему в живот. В общей сложности они нанесли грузину семнадцать ножевых ранений. Однако Резо выжил, и был отправлен в другую тюрьму. После этого случая у Япончика начались конфликты с «пиковыми» (кавказским ворами), которые якобы поклялись отомстить за «брата».
Влияние авторитета Япончика не ограничивалось только тулунской зоной. По его команде заключенные других зон по всей северной ветке переставали голодать. Когда по приказу министра внутренних дел России в тюрьмах перестали выдавать сахар, а разводили его в чае, заключенные почти всей страны, возмущенные нововведением, объявили голодовку. Тулунская тюрьма стала одной из немногих, где введение приказа прошло гладко. Причиной тому было слово Япончика, которое на то время стало законом для зэков.
В ноябре 1991 года Вячеслав Иваньков был освобожден условно-досрочно за примерное поведение. Когда Япончика выпускали из зоны, в маленький Тулун съехались воры в законе со всего Советскою Союза. Длинный кортеж машин отправившийся в Братск отмечать освобождение авторитета, в воздухе сопровождай вертолет МВД, который проводил специальную киносъемку.
Централ «разжаловали» до СИЗО
В бурные 90-е годы в самой мрачной тюрьме бывшего СССР произошли значительные перемены. В первую очередь, рухнул суровый режим содержания. Подкупить охрану стало довольно просто. Сибирские авторитеты и воры в законе, прихватив с собой еду, выпивку, наркотики и девочек, часто наезжали в Тулун, чтобы проведать сидельцев.
Разложение охраны дошло до такой степени, что действующий начальник тюрьмы создал из своих подчиненных настоящую криминальную бригаду. Завербовав нескольких осужденных, офицеры выезжали в город и район, воровали машины, запчасти, не гнушались и кражами овощей с дач. А однажды они ограбили детский садик, украв оттуда коврики и одеяла.
Произошла в Тулуне и череда дерзких побегов. Один из них, случившийся в 2001 году, прогремел на всю страну. Тогда два охранника (дежурный смены старший лейтенант Леонид Франтенко и старший корпуса старшина Игорь Кучеров) решили заглянуть к трем зекам-мастерам и забрать у них изготовленную деревянную хлебницу. В нарушение инструкций охранники разблокировали дверь и вдвоем зашли внутрь камеры. Уголовники наставили на них выкрашенные в черный цвет деревянные пистолеты и самодельный арбалет с заточенным сварочным электродом вместо стрелы. Служащие ФСИН попытались сопротивляться, но одному из них проломили голову молотком, а другого застрелили из арбалета. Затем арестанты прихватили кореша, из соседней камеры и таинственным образом смогли преодолеть все три рубежа охраны.
Спустя два часа после побега побегушники напоролись на небольшой наряд тулунской милиции. Но зекам опять невероятно повезло. В очередной раз им удалось запугать милиционеров муляжами пистолетов и скрыться. Задержали беглецов только через две недели. Осужденные Олег Павлов и Сергей Симкин загадочно скончались вскоре после задержания.
... После этого громкого и довольно скандального побега тюрьма строгого режима приказала долго жить. Знаменитую Тулунскую «Крытку» расформировали, создав на ее базе обычный областной СИЗО №5.
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#8
А это я нашел в сети интервью хозяина Владимирского централа. Делайте выводы.

"Жизнь ворам! Воровскому ходу вечность и процветания!..." Владимирский централ столкнулся с авторитетами

В эксклюзивном интервью GZT.RU исполняющий обязанности начальника Владимирского централа Степан Богинич впервые прокомментировал сообщения о мартовских беспорядках в этой, пожалуй, самой известной тюрьме России. По словам Богинича, который возглавил тюрьму в феврале этого года, на новом месте он сразу столкнулся с открытым противодействием криминалитета.

Напомним, что 27 марта на сайтах сразу нескольких правозащитных организаций появилась информация о беспорядках в тюрьме. Авторы сообщений указывали на то, что восемь осужденных без каких-либо оснований были этапированы в колонию особого режима №7 поселка Пакино (Ковровский район). При этом заключенные, якобы, подвергались неоднократным избиениям. Как сообщала владимирская телекомпания ТВ-6, факта перевода ряда заключённых в Пакинскую колонию в областном управлении службы исполнения наказаний не отрицали, но опровергли сообщения об избиениях. По словам начальника пресс-службы УФСИН по Владимирской области Сергея Логинова, при размещении двое осужденных отказались выполнять приказания сотрудников колонии, поэтому против них была применена "физическая сила и спецсредства".

Как объяснил Богинич, который до назначения во Владимирский централ руководил СИЗО №1 Екатеринбурга, он пришелся не по нраву местным криминальным лидерам. В рассылаемых зекам письмах «авторитеты» призывают «раскачивать» ситуацию и жаловаться на «хозяина централа» во все инстанции. По мнению Богинича, подобные провокации режиссируются авторитетами, основная цель которых – отвлечь руководство колонии от выполнения прямых обязанностей.

фотографии писем, рассылаемых «авторитетами» зэкам

Интервью Степана Богинича GZT.ru
- Сколько сейчас у вас подопечных?

- У нас содержится более тысячи осужденных. Около 15% из них – это те, кто по приговору суда отбывает часть назначенного наказания в тюрьме. Как правило, срок тюремного заключения 5-10 лет, после чего следует отправка в колонию. Другая категория – это лица, привлекавшиеся к ответственности по статье 321 Уголовного кодекса «дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества». Также есть осужденные, переведенные из колоний строгого и особого режимов по решению за суда за грубые нарушения режима. В зависимости от тяжести проступков они попадают к нам, получив от 5 до 20 взысканий от администрации. Есть также спецблок для осужденных к пожизненному заключению.

- Влияют ли содержащиеся в централе воры в законе и криминальные авторитеты на обстановку в учреждении?

- Безусловно. Большая часть содержащихся у нас заключенных имеет за спиной несколько судимостей и поддерживает воровские традиции. Тем более, в таком окружении сложно не следовать им. Лидеры преступной среды содержатся отдельно. Это очень сложная категория осужденных. Допуск на работу с ними имеют только специально подготовленные сотрудники в должности ни ниже старшего оперуполномоченного. Авторитеты постоянно пытаются «раскачать» режим содержания, добиваясь поблажек.

- В чем это выражается?

- Могут объявить голодовку в знак протеста против обычного планового осмотра, начать жаловаться на качество оказываемой медпомощи, ограничение в посылках и т.д. Это натуральные провокации, являющиеся следствием переходящих из камеры в камеру воровских посланий с четкими указаниями заключенным о «нужном» поведении. Цель одна – отвлечь нас от выполнения прямых обязанностей. К сожалению, на провокации реагируют некоторые правозащитники. Доходит до смешного, когда нам начинают звонить с требованиями прекратить избиения осужденных из комитетов солдатских матерей. Может быть, кто-то из содержащихся у нас когда-то имел отношение к армии, но какое ототе солдатские матери имеют к ним сейчас? А вообще проверок по всем линиям у нас множество. Всего организаций, которые к нам приезжают проверить что-либо порядка 40. Правда, в последнее время проверки стали, к счастью, комплексными.

- Удержите ситуацию?

- Однозначно. Будет продолжать работать.
Владимирский централ сегодня

Сейчас тюрьма № 2 – так официально называется Владимирский централ – это комплекс из четырех корпусов, в которых отбывают наказание свыше тысячи человек, осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления.

Большая часть зэков содержится в первом и третьем корпусах, где расположены камеры по 4х6 или 6х6 метров на 2-12 человек. Самых опасных преступников помещают в первый корпус, где находятся камеры для “пожизненников”. Во втором корпусе расположен лечебный блок, а в четвертом – приемное отделение и СИЗО на 200 подследственных.

В последние годы в учреждении заметно улучшились условия содержания и нет «перенаселенности» в отличие от 90-х годов, когда в камерах содержалось в 2-3 раза больше подследственных и заключенных, чем полагалось. Камеры оборудованы вентиляцией, а с окон сняты железные «реснички», не дававшие видеть небо.

В каждой имеется телевизор, холодильник и радиоточка. Разрешено посещение внутренней церкви, заказ книг в библиотеке, общение с психологом, посещение компьютеризированного центра правовой помощи. Ежедневно на работу в централ приходит около 300 сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
226 лет Владимирскому централу

По указу Екатерины II в августе 1783 года архитектор Николай фон Берк построил рабочий дом, послуживший основой Владимирского централа. Централом (центральной тюрьмой) он стал называться в 1906 году.

Положение о содержании первых узников предписывало расходовать на каждого человека в артели по копейке в сутки. В 1870 году годовая зарплата начальника тюрьмы составляла 375 рублей и столько же “столовых”, старший надзиратель получал 110 рублей, надзиратель – 80 рублей.
Владимирский централ

В конце 1847 года завершены работы по строительству пяти каменных зданий тюрьмы. Внутри комплекса была Каторжная тюрьма и Тюремный замок для пересыльных заключенных. К октябрю 1906 года произведена перестройка тюрьмы – проведено водяное отопление, канализация, водопровод.

В 1929 году централ стал особой тюрьмой госбезопасности. В 1941 году при подготовке эвакуации был уничтожен весь архив тюрьмы. В годы Великой Отечественной войны и после нее во Владимирском централе содержались фельдмаршалы Фридрих Паулюс, Эвальд Клейст и Фердинанд Шернер, комендант Берлина Гельмут Вейдлинг. В 1960-1963 годах здесь находился Гарри Фрэнсис Пауэрс – пилот американского самолета-разведчика U2, сбитого над Уралом.

Среди заключенных были и известные в России личности. Это большевик Михаил Фрунзе (1907-1910), депутаты Государственных дум князь Петр Долгоруков (1946-1951) и Василий Шульгин (1944-1956), актриса Зоя Федорова (1948-1954), певица Лидия Русланова (1950-1953), сын Сталина Василий Джугашвили (1956-1958), заместитель начальника Первого (разведывательного) главного управления НКВД СССР генерал-лейтенант Павел Судоплатов (1958-1968). В 1960-1970-е годы здесь содержались диссиденты Владимир Буковский, Юлий Даниэль, Натан Щаранский, Анатолий Марченко.

Вот как отзывался о централе Павел Судоплатов: “Режим в тюрьме отличался строгостью. Всех поднимали в шесть часов утра. Еду разносили по камерам... Голод был нашим постоянным спутником, достаточно было поглядеть в тусклые глаза заключенных, чтобы убедиться в этом. В день нам разрешалась прогулка от 30 до 45 минут... Туалета в камере не было – его заменяла параша...»
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#9
Елецкая - крытая

СТАРУХИНУ СЕРГЕЮ,
БИРЮКОВУ ЕВГЕНИЮ
И ВСЕМ ТЕМ, КТО УЖЕ
ОТМУЧИЛСЯ ИЛИ
ПРИНИМАЕТ МУКИ
В НАСТОЯЩЕМ…

Издавна славится на Руси город Елец, что в Липецкой области, своими красивыми храмами и знаменитыми кружевами.

Но вот в конце 20-го столетия пошла о нем слава дурная, зловещая. Причина тому - находящееся в этом городе учреждение ЮУ 323/Т-2 или, как его называют в среде заключенных, елецкая «крытая».

В последние годы на его воротах двуглавые орлы сменили пятиконечные красные звезды, но суть осталась прежняя.

С этим страшным местом мог бы, пожалуй, потягаться только печально известный «Белый лебедь» из города Соликамска Пермской области - «гестапо» общесоюзного значения, существовавшее в доперестроечное время.

Но «лебедь» рухнул, а вот елецкое детище набирает обороты.

Не осведомленный человек, далекий от пенитенциарной системы, не поверит, что изложенное далее возможно в наши дни.

Но, увы, так оно и есть.



Суть «перевоспитания» в этом заведении - пытки и жестокое обращение в буквальном смысле этих слов.

В «Липецкой газете» от 29.03.2002 года была опубликована статья «Хотим в тюрьму! Но только в «елецкую крытку»».

В ней сказано, что Липецкую область посетила делегация международных экспертов Совета Европы.

Эксперты-специалисты по европейским исправительным учреждениям решили убедиться воочию, каковы условия содержания осуждённых и обращение с ними.

Причем свой выбор они остановили на елецкой тюрьме №2.

«Здесь их ознакомили с полуторовековой историей «казенного дома», сегодняшним бытом заключенных и подследственных, со службой сотрудников «двойки». Гостям показали и подсобное тюремное хозяйство - птичник и пекарню, мастерские, в которых работают заключенные. Они побывали в камере приговоренного к пожизненному заключению, дотошно интересовались жизнью осуждённых на длительные сроки, беседовали с ними.»

По мнению экспертов, увиденное ими в елецкой тюрьме выгодно отличается от того, что ныне имеет место в других российских учреждениях.

Из другой липецкой газеты следует, что «Совет Европы одобрил братание одной из тюрем федеральной немецкой земли Баден-Вюртемберг, которой руководит господин Томас Мюллер, со второй елецкой тюрьмой.

Теперь сотрудники исправительных учреждений будут ездить друг к другу для обмена опытом».

Все это звучит как злая ирония, насмешка, оскорбление для тех заключенных, которые обречены на страдания, попадая в елецкую тюрьму.

Но обвинить европейских экспертов в том, что они сделали такие выводы (если верить статье), нельзя, ведь им показали «оборотную сторону медали».

То, что не нужно было видеть, скрыли от их глаз, иначе, зная об истинном положении вещей в СТ-2, комиссия пришла бы в неописуемый ужас от увиденного и услышанного.

Вследствие этого у одних напрочь пропало бы желание брататься и обмениваться опытом; а у других - говорить о том, что учреждение ЮУ 323/Т-2 выгодно отличается от других исправительных учреждений России.



Итак, что же было скрыто от глаз экспертов и побратимов и что в действительности происходит в СТ-2 города Ельца.

До 1999 года мне приходилось бывать там и общаться с людьми, которые являлись следственно-арестованными.

С их стороны имелись какие-то претензии по поводу режима содержания, но, наверное, эти претензии всегда имеются в такого рода местах, однако, ничего из ряда вон выходящего, от чего можно бы было содрогнуться, не было.

Но это следственно-арестованные. Совсем другое дело - осуждённые, отбывающие наказание на тюремном режиме.

И если раньше до меня доходили лишь слухи о «елецкой крытой», то в 1999 году и впоследствии мне самой пришлось убедиться, что это за место.

В октябре 1999 г. я приехала к осужденному Шенгелая З.Р., он прибыл из учреждения ОЖ -118/8, находящегося в Воронежской области.

Прямо с этапа его поместили в штрафной изолятор, отказали мне во встрече с ним, хотя я пыталась объяснить, что в соответствии с Основным Законом нашего государства любой гражданин, где бы он ни находился, имеет право на получение юридической помощи.

Все тщетно, потому что воспрепятствование общению адвоката и осуждённого - часть проводимой в СТ-2 политики, направленной на то, чтобы «сломать» человека.

Когда я всё-таки встретилась с Шенгелая З.Р., он рассказал, что его заставляли дать подписку о том, что он будет сотрудничать с администрацией. На его отказ стали издеваться: повесили за руки на решётки, били, и только под угрозой быть изнасилованным он вынужден был эту подписку дать.

По этому поводу мной и Шенгелая З.Р. были написаны жалобы в прокуратуру и ещё одна - о нарушении права осуждённых на получение юридической помощи - в Конституционный Суд Российской Федерации.

Эта жалоба принята к рассмотрению и в настоящее время находится в управлении судебных заседаний.
*****"*"
Следующий осуждённый - Лопатин М.М., прибывший в Елец из Липецка.

От него таким же образом - путем угроз, что изнасилуют, - получили подписку, предварительно подвергнув издевательствам и избиению.

*************

В 2001 году по той же причине пытался «наложить на себя руки» Дробышев Сергей Михайлович: его сначала били, потом прихвостень администрации, хоть и такой же осуждённый, помочился на него, но «сработала», как всегда, угроза изнасилования и присутствие потенциального исполнителя.

Человек не смог пережить перенесенные унижения, чувство беспомощности, стыд и отчаяние.

Дробышев повесился, но его чудом удалось спасти.

********

Такая же суицидальная попытка была предпринята осуждённым Денисовым А.Н. в ночь с 12 на 13 октября 2003 года.



Может возникнуть вопрос: «Почему они не подписывают?». Ответ предельно прост: это их личное дело, к тому же, при этом немаловажен моральный фактор: как может нормальный, порядочный человек обещать, хоть и во благо себе, совершать подлые поступки по отношению к другим людям?

Но администрацию не волнует, что, согласившись, такой человек превращается в приспособленца и предателя.

Каждый сам выбирает свою жизнь и то, как ему жить, поэтому другие люди не вправе заставлять его думать так, как хочется им, тем более, путем издевательств, физической расправы, угроз изнасилования.

Необходимо при этом учесть одно обстоятельство: все это происходит в отношении беззащитного человека, находящегося в полной изоляции.

И российские, и международные законы запрещают подвергать заключенных пыткам и жестокому обращению, но для администрации СТ-2 и ее сотрудников эти законы не существуют, они живут по своим.

Так, чтобы «сломать» заключенного, они, путем физической силы или запугивания, требуют, как уже было сказано, написать заявление о вступлении в актив, написать извинительное письмо в колонию, из которой пришел на тюремный режим, надеть повязку. Все эти требования незаконны, а ведь в отличие от заключенных должностные лица обязаны руководствоваться только действующим законодательством и не вправе изменять его, отменять или по-своему истолковывать.

На протяжении нескольких лет в СТ-2 людей превращают в рабов, им не положено все: прилечь, походить по камере, отдохнуть на досуге, регулярно мыться в бане и т.д.; большинство из них запуганы до такой степени, что боятся говорить.

**************************

Из писем заключенных:



«…Считаю необходимым затронуть такое явление в Т-2, как создание администрацией самодеятельных организаций (актива) и их направленности. Следует сразу сказать, что в п.7 ст. 111 УИК РФ не предусмотрено создание активов в тюрьмах. В Т-2 активисты наделены негласно полномочиями сотрудников администрации. Им разрешены практически любые действия против заключенных, не состоящих в активе, вследствие этого явления в Т-2 администрацией созданы «пресс-хаты». Одна из них камера № 128 (карантин), в которой находятся 5-6 осуждённых, являющихся членами самодеятельных организаций или просто «прессовщики». По прибытии в Т-2 заключенного помещают в карантин, где он проходит «обработку» со стороны активистов - «прессовщиков». С заключенным активисты могут сделать все, что им вздумается - избить, изнасиловать и т.д., и все это с ведома администрации.

Хочу отметить, что и в каждой камере на тюремном режиме содержаться по 2-3 активиста, особыми привилегиями из них пользуются бригадиры. Бригадирам дается негласное разрешение на рукоприкладство, им разрешается не соблюдать режим содержания. Для сотрудников Т-2 бригадир всегда прав, невзирая ни на что.

Должность бригадира, в основном, дается осуждённым, совершившим тяжкие и низкие преступления - маньякам, убийцам, насильникам детей и женщин.

Само собой для простого заключенного, в котором есть чувство чести и достоинства, такое положение дел является величайшим оскорблением его прав. Если заключенный будет не согласен в чем-либо с бригадиром, то администрация вступится за своего избранника, а простого заключенного выведут на коридор и изобьют до полусмерти с последующим наложением взыскания и водворением в карцер для экзекуции. С уничтожением в Т-2 неимущественных прав заключенных у многих из них стала исчезать потребность и вера в справедливость и просто желание жить, поэтому в течение нескольких лет в Т-2 совершались суициды, заключенные вскрывали себе вены, вгоняли металлические штыри в легкие, печень, кишечник.

В действительности подтверждение суицида находили лишь единичные случаи, да и те не заинтересовывали надзорные органы вопросом, почему совершаются самоубийства.

Все остальные многочисленные факты суицида тщательно скрывались сотрудниками тюрьмы.

В 2000 году в Т-2 произошел факт самосожжения, а именно из-за того, что заключенный не мог больше терпеть издевательств со стороны сотрудников Т-2.

В местной прессе известили российское общество о том, что осуждённым была нарушена техника безопасности на производстве. Каким образом был скрыт этот факт, остается догадываться…»;

******

«…15.02.02 я прибыл в учр. ЮУ 323/Т-2 был избит и водворен в изолятор, где не было в раме стекол и отсутствовало отопление. Все это происходило в феврале, когда стояли морозы. На мое обращение перевести меня в другую камеру начали угрожать физическим избиением и подвешиванием на наручники к решетке. После меня перевели в карантин в камеру № 128, где я находился трое суток, где также был беспредел со стороны осуждённых - активистов. Все это происходило с одобрения администрации, так как они постоянно за этим наблюдают в два глазка, находящихся в этой камере, и не вмешиваются.

После перевода меня в рабочую камеру №138, где нельзя было передвигаться, если кто-то из сокамерников находился на ногах, постоянно приходилось сидеть за столом с еще восьмью человеками.

Такое положение на протяжении всего срока сильно сказалось на моей психике.

20.07.02 г. я был вызван из камеры для беседы с оперативниками - Меркуловым П.П., Денисовым, Кокоткиным.

Ими я опять был жестоко избит палками, ногами, о мою голову был разбит стул, который находился в кабинете, а Кокоткин умышленно своими избиениями сломал мне ребра с левой стороны.

То же самое избиение со сломанными ребрами было с моим сокамерником Пономаревым Романом…»;



«…Когда меня привезли в СТ-2, то после обыска посадили в камеру № 119.

На следующее утро на проверке я был избит сотрудниками администрации за то, что не поздоровался с ними, били в область живота и груди.

При осмотре камеры сотрудники учреждения нашли за решеткой в окне паутину и сказали мне, что если через 15 минут они придут вновь и увидят, что не будет помыто все, что покрашено в камере, увидят паутину, то вообще убьют.

Примерно через час они пришли и увидели паутину, которую я при всем моем желании не смог бы достать, меня опять избили.

Через пять суток перевели в камеру №128, так называемый «карантин».

Там находились еще четверо осуждённых, сидящих в ней постоянно.

В этой камере меня под угрозой физической расправы и перевода в камеру с гомосексуалистами заставляли писать извинительные письма на начальника учреждения, из которого я прибыл на тюрьму, заявление в актив камеры, в газету «Контакт», издаваемую управлением исполнения наказаний по Липецкой области.

Мне запрещалось вставать из-за стола, руки заставляли держать только на столе, сидеть на одном и том же месте, запрещали разговаривать, курить разрешали один раз в два часа, также заставляли надеть повязку дежурного, заставляли бегом передвигаться по камере.

В туалет по большому разрешалось только после 19 часов. Если что-то делал не так, то избивали.

У меня туберкулез, работал в полуподвальном помещении. Рабочая камера не была оснащена окном, меня заставляли носить очень тяжелую продукцию. Работали с мелом без масок или респираторов. Работать заставляли по одиннадцать часов, так что приходилось ложиться спать грязными. Это продолжалось изо дня в день. Непосредственно начальник отряда Полторак П.И. принуждал меня вступить в актив под угрозой физической расправы, заточения в карцер и перевода меня в камеру гомосексуалистов…»;



«…В камере-карантине №128 я был подвергнут моральному и физическому истязанию со стороны сокамерников-активистов, которые действовали по указанию начальника карантина Калашникова А.В.

Калашников путем угроз и избиений заставлял меня вступить в самодеятельную организацию. В избиении принимали участие капитаны Меркулов и Пыщев, они же высказывали в мой адрес угрозы сексуального насилия.

В зимнее время обувь по сезону не выдавалась, сотрудник режимного отдела Кокоткин пояснял: «Если вы будете ходить в ботинках, то быстро сотрете краску с полов».

Так как прогулка была обязательна для всей камеры, мне пришлось всю зиму ходить на нее в домашних тапочках, а это полтора часа на улице в мороз и снег.

Рабочие камеры № 126-138 находятся в аварийном состоянии, в них не хватает воздуха, а теснота приводит к повышенному травматизму.

Вентиляция не работает, из-за этого в камере стоит смрад, в воздухе большая концентрация пыли, кислорода не хватает, что впоследствии приводит к заболеванию легочной и дыхательной системы.

Если не выполнишь норму выработки, следует жестокая расправа.

У меня врожденное заболевание глаз и это отмечено в медкарте. Я не в состоянии работать на шлифовке-полировке, так как плохо вижу.

Моя жалоба по этому поводу не возымела действия, в результате чего у меня не раз были травмы рук и ног…»;



«…16.03.02 г. ко мне были применены меры физического характера, в частности, избиение дубинками и табуретом в разные части тела, включая и голову.

Избиение производила дежурная смена под руководством подполковника Семенова. В результате жестоких побоев у меня были сломаны ребра с правой стороны, а голова представляла сплошную гематому.

Положенный мне отпуск в 12 рабочих дней я провел на рабочем месте. Работал, а не отдыхал, так как мастера смены требовали перевыполнения нормы…»;



«… Не в силах больше терпеть вышеперечисленные издевательства, я вынужден был обратиться с жалобой в прокуратуру г. Ельца.

24.02.02 г. отправил жалобу в запечатанном виде через спецчасть учреждения ЮУ 323/Т-2.

25.02.02 г. был вызван к капитану Пыщеву О.А., где в личной беседе выслушал в свой адрес массу угроз и требование забрать жалобу обратно.

Так же 26.02.02 г. меня вызвали на беседу капитан Меркулов, подполковник Семенов Ю.В., подполковник Макаров. На меня оказывали психологическое и моральное давление, угрожали.

27.02.02 г. я был вызван на беседу гражданским лицом, которое представилось прокурором по надзору. Не выслушав меня до конца, он покинул кабинет, после чего я был избит дежурной сменой.

Когда я и после этого отказался забирать жалобу, меня вызвали на прием к начальнику учреждения полковнику Меркулову Е.А., где выписали 15 суток штрафного изолятора якобы за конфликтную ситуацию в камере.

По приходу в изолятор я был избит дежурной сменой до потери сознания и прикован наручниками к железной решетке в подвешенном состоянии. В таком положении я висел трое суток, мне не давали пищу и даже не отстегивали для оправления естественных надобностей. Стёкла в окнах карцера отсутствовали, температура в помещении была минусовой, а пол в нем бетонный.

По истечении двух суток ко мне привели фельдшера, он осмотрел мои опухшие руки и сказал, чтобы мне отстегнули одну руку. Мне пришлось еще сутки находиться в подвешенном состоянии на одной руке. Все это серьезно отразилось на состоянии моего здоровья…»;



«…В декабре 2002 года я был водворен в карцер и пристегнут наручниками к решетке. В течение пяти суток меня избивали и не отстегивали наручники ни для оправления естественных надобностей, ни для принятия пищи и воды.

Пристегнут я был так, что не мог опереться ногами о пол, практически я был подвешен на наручниках. Температура в камере была такая же, как и на улице, так как растекшаяся по полу вода замерзала.

Состояние моего здоровья резко ухудшилось, у меня появился кашель, кисти рук распухли, я чувствовал жар и боль от многочисленных побоев.

Потом меня перевели в камеру № 117, где я находился один четверо суток, в течение которых меня продолжали избивать, требуя написать извинительное письмо, заявление о вступлении в актив или же явку с повинной о якобы совершенном мной преступлении. Впоследствии я находился в камере №112 более десяти дней. В течение этого времени меня избивали по несколько раз в сутки, требуя то же самое.

В начале января меня перевели в рабочую камеру №143, мои просьбы к бригадиру записать меня в медчасть игнорировались.

Я работал в условиях, которые усугубили состояние моего здоровья.

10.02.03 г. мое состояние здоровья резко ухудшилось, я не в состоянии был работать, но меня вынуждали выходить на работу и требовали норму выработки.

15.02.03 г. меня положили в санчасть, но до 19.02 никакой медицинской помощи не оказывали.

Вечером этого дня меня на машине скорой помощи привезли в центральную больницу г. Ельца, где поставили диагноз: очаговая пневмония и плеврит, а также обнаружили переломы ребер.

Мне оказали необходимую помощь: выкачали жидкость из плевры, провели интенсивную терапию, а в конце февраля этапировали в тюремную больницу г. Липецка.

Таким образом, вследствие переохлаждения в карцере, отеков от побоев и неоказания своевременной медицинской помощи медработниками Т- 2 у меня наступило резкое стойкое ухудшение здоровья, опасное для жизни…»;



«…Среди миллионов людей вряд ли найдется человек, которого не охватило бы чувство возмущения, презрения и ненависти к преступникам в погонах, осмелившимся на протяжении десятилетий совершать тяжкие преступления против здоровья, чести и достоинства беззащитных заключенных.

Не укладывается мысль о том, что в обществе, где человек пользуется конституционным правом на труд, отдых, где создаются необходимые условия для всестороннего развития личности, могут существовать «оборотни в погонах», способные убить или причинить тяжкое телесное повреждение заключенному ударом сапога, или довести его до самоубийства.

Кто же вступится за поруганную честь заключенных?

Кто смоет, кто и как искупит тот позор, который навсегда неутешной болью будет напоминать заключенному о кровавом беспределе в ЮУ 323/Т-2, о Елецкой «крытке».



Как видно из приведенных выше писем, заключенные поджигают себя, вешаются, наносят телесные повреждения и это не случайные вещи, это вынужденные акты людей, защищающих своё достоинство.

Так, осуждённый Бирюков Евгений в общей сложности вогнал себе пять (!) штырей в область правой груди. Администрация называет такие действия членовредительством, вкладывая в это слово негативный смысл.

Но в данном случае уместно вспомнить старую русскую пословицу: «в чужом глазу соринку заметно, а в своем бревна не видно».

Жертвуя своим здоровьем, а возможно жизнью, человек таким образом доказывал своё право быть человеком. Он один из немногих, кто не выполнил незаконных требований администрации, заплатив такую цену: в 26 лет он по существу стал инвалидом.

Его не стали оперировать, официально выдвигая такие основания, что Бирюков отказался.

Однако, никаких расписок об отказе от операции он не писал, напротив, с апреля 2003 года, когда уже мне пришлось заниматься этим вопросом, обращался с жалобами в разные ведомства, в т.ч. Главное управление исполнения наказаний, с просьбой прооперировать его.

В конце мая Бирюкова из больницы вновь перевели на тюремный режим, хотя это заведомо незаконно: он не утратил статус больного, а на строгом тюремном режиме - камерное содержание, одна продуктовая передача в год и т.д. В качестве лечения больного, у которого поражено легкое и не прекращалась высокая температура - укол анальгина на ночь.

Вот уже пять месяцев представители администрации СТ-2 говорят мне, что ожидают наряд на Бирюкова, чтобы отправить его в лечебное учреждение на операцию.

Они думают, что это звучит убедительно, тем более, в отношении больного, у которого в любое время может начаться абсцесс в легком, и его просто не довезут до тюремной больницы, которая находится в 80 км от Ельца.

Моя жалоба на преступное бездействие сотрудников тюрьмы, направленная в ГУИН в июле 2003 года, до сих пор оставлена без ответа.

Бирюков по медицинским показателям, независимо от решения вопроса, оперировать его или нет, должен содержаться в лечебном учреждении, но не на тюремном режиме, это очевидно даже для непрофессионала.

Его пребывание там есть не что иное как наказание непокорного.

В продолжение этих целенаправленных действий и.о. начальника Алисов отказал мне в июне 2003 года в приеме продуктовой передачи обессиленному человеку с ослабленной иммунной системой, а и.о. начальника медчасти Родионова заявила, что не может вмешаться, потому что носит погоны.

Изложенное однозначно свидетельствует о том, что все вопросы в СТ-2, в том числе, медицинские, решает администрация или с ее подачи подчиненные ей лица.

Например, переданные мной после консультации с хирургом-фтизиатром медикаменты начали применять только на 7-8 сутки после их приема, при этом никакого другого лечения Бирюков не получал.

Продукты питания удалось передать дважды благодаря вмешательству прокурора г. Ельца. Теплая одежда была выдана осужденному после очередного скандала, так как, на взгляд сотрудников Т-2, в сентябре ещё не наступил сезон, хотя температура воздуха в это время была 8-10 градусов, а камера не отапливалась.

Хочу обратить внимание, что речь идет о моем регулярном (как минимум раз в неделю, начиная с июня 2003 года) посещении осуждённого.

Почти каждый раз с целью защиты его прав - стычки с руководством учреждения, медработниками, обращения в прокуратуру.

Эта борьба отбирает физические и духовные силы, приводит в негодование, вселяет в сердце боль.

И если я теряю здоровье, видя только верхушку айсберга, что говорить о чувствах и возможностях заключенных, находящихся в полнейшей изоляции и лишенных помощи извне?

Ответ не требует комментариев.



30.07.2002 года была зафиксирована смерть Старухина С.А., 16 сентября 1976 года рождения.

Из официальной справки следует, что смерть наступила от резаной раны паховой области с повреждением правой бедренной артерии, массивным кровотечением.

Родителям выдали труп, сказав, что их сын покончил жизнь самоубийством, но оказалось, что, кроме повреждений артерии, у него имелась рана в области шеи, ссадины на подбородке. Эти телесные повреждения нигде не отразили.

Тем не менее, по факту смерти обязаны были возбудить уголовное дело, назначить судебно-медицинскую экспертизу, в ходе которой установить количество телесных повреждений, их локализацию, механизм образования; допросить свидетелей.

Только тогда можно было сделать объективный вывод о том, каким образом человек ушел из жизни и кто в этом виноват.

Отнюдь, уголовное дело не возбудили.

В ответе прокурора г. Ельца от 15.10.2002 года сказано, что по факту смерти осужденного Старухина прокуратурой г. Ельца была проведена проверка, по итогам которой принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления.



Из письма осужденного, отбывавшего наказание со Старухиным С. на тюремном режиме:



«…Считаю своим гражданским долгом довести до Вашего сведения факт вопиющего беззакония и безнаказанности сотрудников администрации ЮУ 323/ Т-2 по отношению к осужденному Старухину С.А.

Со стороны администрации ЮУ 323/ Т-2 на Старухина С.А. оказывалось давление как физическое, так и психическое. С бесед он приходил в подавленном состоянии со следами побоев (синяки, ссадины).

Давление на него оказывали капитан Пыщев О.А., капитан Меркулов, подполковник Семенов Ю.В., мл. лейтенант Лебедев М.В., ст. лейтенант Кокоткин, ст. лейтенант Калашников А.В., они заставляли Старухина вступить в самодеятельную организацию (актив).

Так же его били за то, что он был не в состоянии делать норму выработки на производстве, у него было больное сердце и здоровье не позволяло, хоть Старухин и старался.

Не в силах больше терпеть издевательств со стороны вышеперечисленных лиц, Старухин предпринял попытку покончить жизнь самоубийством. Придя в рабочую камеру № 126-138 после беседы с мастером смены мл. лейтенантом Лебедевым М.В., в подавленном состоянии, Старухин вскрыл себе горло о круг со шлифовочной накаткой.

Впоследствии в санчасти по недосмотру медицинского персонала вскрыл себе паховую вену и скончался от потери крови.

Налицо явный факт доведения до самоубийства беспредельными действиями сотрудников и администрации ЮУ 323/ Т-2».



Еще до того, как попасть в елецкую тюрьму, Старухин С. зная, куда его отправляют, написал несколько писем своим близким.

Вот некоторые выдержки из них:



«…Сегодня 18.06.2001 г. меня осудили на тюремный режим, начальник колонии Дремов сказал, что я еду на Елец.

Господи, как грустно, тоска смертельная, это ад на земле.

Хотелось бы, конечно, чтобы все сложилось иначе, чтобы Дремов обманул, но внутренний холод говорит о другом.

Если действительно меня не станет, не уничтожай письмо, возможно, оно поможет остановить их беспредел …».;

«Батя, здравствуй, родной. 19-го вывесили объявление, что я и еще несколько человек будут сидеть в елецкой крытой.

Батя, я думаю держаться, сколько смогу. Даже если что со мной случится, живите с миром, не убивайтесь горем, мы все там будем.

Мусоров винить не надо, они всего лишь часть системы, иначе говоря негодяи (не все, но многие).

Я перестал тут верить во Власть, так как они ее лицо, конечно, батя, грустно немного, но я держусь, как и должен держаться мужчина»;



«…Сегодня 25.06. у меня забрали квитанцию на вещи, сегодня этап в Елец.

Сам понимаешь, настрой на погибель. Грустно, братишка, мне всего 24 года, возможно, что это мой последний этап.

Сам я держусь, не паникую, жить хочется, но на существование я не согласен».



Старухин Сергей пробыл в елецкой тюрьме год, он не дожил до своего очередного дня рождения, ему так навсегда и осталось 25.

Он хотел жить, а работникам прокуратуры, принимавшим решение об отказе в возбуждении уголовного дела, даже не пришла в голову мысль установить, почему человек в таком возрасте ушел из жизни и событие какого, по их мнению, преступления отсутствует.

В декабре 2002 года я обратилась с жалобой в Главное управление исполнения наказаний в Москве, в которой изложила возмутительные факты нарушения прав осуждённых, просила провести тщательную проверку с участием заключенных, отбывавших наказание в СТ-2 г. Ельца.

Речь шла о заключенных, которые к тому времени уже были на свободе или в других исправительных учреждениях, так как осуждённые, непосредственно находящиеся в тюрьме, опасаясь за свою жизнь или здоровье, вряд ли сказали правду, рассуждая примерно так: комиссия приедет и уедет, а мы останемся здесь.

Проверку провели, но не пригласили ни меня, ни людей, которые могли пролить свет на истинное положение вещей в учреждении ЮУ 323/Т-2.

Как потом стало известно, в результате работы этой комиссии осуждённым заменили матрацы, внесли ещё кое-какие мелочи в быт и питание, но души и тела людей в покое не оставили.



В настоящее время, наряду с физическим насилием, заключенных подвергают пыткам голодом.

15.09.2003 года в СТ-2 г. Ельца из г. Липецка прибыл для дальнейшего отбывания наказания с такого же тюремного режима Лавлинский В.Н.

По существующему закону осужденному положено иметь при себе индивидуальную посуду, в которую, соответственно, должна накладываться пища.

Такая посуда у Лавлинского есть, он ею пользовался, находясь в тюрьме г. Липецка, но так как в Ельце отказался вступить в актив, его посадили в карцер, а пищу стали накладывать в тюремную посуду, из которой неизвестно кто ел.

По этой причине Лавлинский с 15 сентября, т.е. второй месяц, в результате нарушений его прав вынужден питаться кипятком, пайкой хлеба и сахара, от чего он в настоящее время истощен и обессилен.

Лавлинский, к тому же, болен туберкулезом, и, кроме основного питания, ему положено диетическое, а в осенне-весенний период - профилактическое лечение.

И то, и другое ему должен назначить врач после обследования в течение 15 суток по прибытии, но врач к нему не приходит и никаких назначений не делает.

Кроме Лавлинского, по той же самой причине голодает большое количество других заключенных.

Так же, как и Бирюкова, врачи своим бездействием заведомо оставляют других заключенных, нуждающихся в медицинской помощи, в опасном для жизни и здоровья положении, не вмешиваясь в политику администрации учреждения, дабы не лишиться погон и не быть уволенными.

Я несколько раз была у прокурора г. Ельца, отдала ему две жалобы Лавлинского, но прокурор разводит руками и говорит, что вопросы с питанием решить не может, так как, по словам руководства СТ-2, это указание свыше.

Но он не решил и проблему, связанную с наличием у Лавлинского туберкулеза со всеми вытекающими из нее правами.

Складывается впечатление, что прокурору не дают в полной мере работать, давая понять, что ему не следует вмешиваться в некоторые вопросы.

Иначе, почему не восстановить право осуждённых получать пищу в своей посуде; почему не возбудить уголовное дело и объективно не расследовать его, когда обнаружен труп заключенного со следами насильственной смерти; почему, проверяя санчасть, не задаться вопросом о причинах суицида среди заключенных, причинах образования у них телесных повреждений.

Один случай может не сказать ни о чем, а вот несколько, когда заключенные, лишенные возможности общаться друг с другом, сообщают одни и те же факты о незаконных требованиях со стороны сотрудников и администрации учреждения; называют одни и те же фамилии; имеют на теле следы физического насилия - говорят о многом, а именно о системе жестокого обращения с осуждёнными в этом учреждении, и, следовательно, об имеющихся должностных преступлениях и преступлениях против личности.

Все очень просто: если прокурор будет пресекать злоупотребления со стороны должностных лиц и в СТ-2 не будут процветать физическое и психическое насилие, пытки голодом и т.д., то сам механизм подавления личности изживет себя.



И еще об одном методе воздействия на заключенных.

Тех, кто в знак протеста против издевательств и мучений наносит себе телесные повреждения, отправляют в психиатрическую больницу, где некоторым из них вводят сильнодействующее психотропное вещество.

Не выведя больного (который в течение нескольких месяцев остается под воздействием этого препарата) из неадекватного состояния, его привозят назад в Елец.

Такой осужденный не просто неадекватен, он испытывает сильные боли в суставах, его мышцы постоянно напряжены, он спит всего 3-4 часа в сутки, в остальное время мечется по камере.

В санчасти его не обезболивают, не дают успокоительное или снотворное, провоцируя тем самым на совершение суицидальных попыток, когда человек, в силу психического состояния на данный момент, не контролирует своих действий.

Неправда ли, эти факты вызывают ассоциации с фашистскими концлагерями, когда на узниках, как на подопытных кроликах, испытывали всевозможные препараты, а потом умерщвляли?

В итоге, черпая информацию от людей, которые подвергаются истязаниям и пыткам, добиваясь непосредственно защиты прав осуждённых, хочется спросить их мучителей:

как Вы, слуги Люцифера (людьми вас назвать нельзя), поиздевавшись над чужими детьми, приходите домой и жалеете своих;

как Вы, лишающие куска хлеба изможденных, больных людей, сами без зазрения совести предаетесь чревоугодию;

как Вы, не чувствующие чужую боль, заведомо оставляющие без помощи страждущих, принимаете лекарства, вызываете врача на дом, ложитесь в больницу, если заболеете сами;

наконец, как Вы, не дающие согреться замерзающим, принимаете горячую ванну, включаете обогреватель, кутаетесь в теплую одежду, когда вам холодно, даже если «не сезон»?

Неужели вы не боитесь возмездия, ведь зло никогда не остается безнаказанным и всегда, рано или поздно, бумерангом возвращается назад.



В письме своей матери Старухин Сергей писал: «…если действительно мне придется умереть, то считай это моей последней просьбой: я не хочу, чтобы моя смерть была бессмысленным актом. У меня есть выбор - дать надругаться над собой и превратиться в животное или продолжить противостояние, в этом случае это последняя мера, какая, ты сама понимаешь.

Люди должны видеть, что есть противостояние и есть Люди.

В случае моей гибели ты должна будешь продолжить мое дело, мусора должны видеть, что я живой, по крайней мере, в сердцах людей.

Твое оружие - это ручка и бумага, именно этого больше всего боятся мусора.

Если бы вопрос можно было решить, убив кого-то из них, то это уже давно бы сделали, но физическое уничтожение усугубит положение, они заручатся еще большей поддержкой и полномочиями из Москвы, «крыша» у них Москва.

Смерть одного из них сделает их в целом сильнее, поэтому их не валяют.

Самая эффективная борьба с мусорским беспределом - констатация закона, именно закон нужно использовать как оружие».

Но Закон молчит: молчат вышестоящие ведомства, молчат правоохранительные органы, призванные следить за соблюдением законности в исправительных учреждениях, ограничиваясь формальными отписками, что «факты не подтвердились».

Остается единственно действенное средство - рассказать во всеуслышание правду, основанную на многочисленных фактах, и положить конец вопиющему беззаконию, чтобы в будущем какой-нибудь доведенный до отчаяния от безысходности человек не поддался искушению противостоять злу насилием.

Адвокат Н.В. Пономарёва
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#10
Златоустовская "крытка"



Небольшой уральский городок Златоуст, расположенный в Челябинской области, знаменит тем, что там родился известный русский сказочник Павел Бажов. Однако не меньшую известность этот городок получил в связи с тем, что там располагается самая известная в России тюрьма, где содержались опасные уголовные преступники.
А началось все в XVIII веке, когда на Урале в массовом порядке стали строить железно- рудные и оружейные заводы. Некоторые из них принадлежали частным владельцам, а некоторые - казне. Златоустовские оружейные заводы изначально принадлежали государству Российскому, поэтому порядки там царили строгие, но не беспредельные, как скажем, на заводах купца Демидова, где нарушителей правопорядка просто топили в ближайшем пруду.
В Златоусте все делалось по закону. За прогулы, пьянку, драки и прочие прегрешения мастеровых на определенный срок сажали в заводскую кутузку. Отбыв положенный срок, арестанты возвращались на свое рабочее место. В случае рецидива срок наказания удваивался. Поэтому некоторые буйные смутьяны провели в каземате больше времени, чем в заводских цехах и скончались на жестких тюремных нарах. После разгрома пугачевского бунта в заводских казематах содержались сотни участников восстаний, и некоторые из них там же были казнены.
В 1874 году в рамках тюремной реформы заводская тюрьма была передана городу и там установился довольно либеральный режим. Архивы свидетельствуют, что в данный период из острога регулярно совершались побеги. Во время Гражданской воины Злато-устовскую тюрьму использовали как белые, так и красные, осуществляя там акции массового террора, а попросту говоря - расстрелы. Затем долгое время она являлась провинциальной кутузкой для мелких жуликов.
Все изменилось 28 января 1939 года, когда приказом № 0098 был составлен список «особых тюрем НКВД». Первоначально среди них числились Бутырская, Лефортовская, Сухановская, Внутренняя, Владимирская, Вологодская, Новочеркасская, Хабаровская и Златоустовская тюрьмы (позднее этот список был расширен). В этих тюрьмах устанавливался более строгий режим, а также значительно увеличивался штат надзирателей, которым платили повышенную зарплату. В «особых тюрьмах» планировалось содержать наиболее опасных заключенных, причем как уголовников, так и политических. До того в СССР всех осужденных отправляли тянуть срок в исправительно-трудовые лагеря. Они располагались в отдаленных местностях страны, но все же там арестанты постоянно находились на свежем воздухе. Теперь некоторые из них обречены были провести долгие годы в замкнутом «каменном мешке». Так в СССР впервые появились «крытки» - тюрьмы, предназначенные для лиц, уже осужденных судом и получивших свой срок.
Уральская тюрьма оказалась в этом зловещем списке не случайно. Златоуст находился в самой глубине страны, далеко от основных культурных и промышленных центров, что облегчало профилактику побегов. С другой стороны, там имелась железная дорога, что облегчало доставку заключенных. Поэтому в Златоуст активно отправляли зеков самого разного ранга, в том числе артистов, академиков, ученых, военных.
Среди них, например, был драматург и писатель Александр Клейн. Родился он в Киеве, окончил два курса Ленинградского театрального института. Во время войны попал в немецкий плен, после освобождения двенадцать лет провел в ГУЛАГе. Из них пять лет - в Златоустовской тюрьме.
Там же часть срока отбывал академик В.В. Парин, секретарь Академии медицинских наук СССР, осужденный на двадцать пять лет за «разглашение государственной тайны». Там же сидел полковник Н.Заботин, заместитель военного атташе в США, а фактически резидент советской разведки, участвовавший в гонке за американскими ядерными секретами. Именно он курировал супругов Розенбергов и находился с ними на связи, получая секретную информацию о ядерной бомбе. У Н.Заботина случился какой-то конфликт с Лаврентием Берией и всемогущий маршал госбезопасности упек своего подчиненного на «крытую зону».
Начиная с 1956 года, в Златоуст перестали посылать политических заключенных. Их место заняли матерые уголовники. В Златоустовскую «крытку» отправляли только тех, кто систематически нарушал режим пребывания в исправительной колонии, а также злостных рецидивистов, осужденных за тяжкие преступления. В советском УК имелся специальный пункт, согласно которому при назначении максимального срока в пятнадцать лет судья мог назначить осужденному первые пять лет отбытия срока не в ИТЛ, а в тюрьме. Это являлось дополнительным наказанием.
Из колонии администрация могла отправить нарушителя в «крытую» тоже на срок, не превышающий пяти лет, после чего он снова возвращался в зону. Но этих пяти лет пребывания в «крытой» хватало вполне.
По воспоминаниям очевидцев, условия содержания заключенных в Златоустовской тюрьме были очень суровыми и, пожалуй, самыми тяжелыми из всех советских «крыток».златоустовская крытка
В камерах было очень холодно, темно и мрачно. Вертухаи постоянно глумились над зеками, натравливали на них собак, избивали резиновыми палками и молотками. Под предлогами плановых проверок у осужденных изымали и портили личные вещи, особенно теплую одежду, отнимали и без того тощие продуктовые передачи, сокращали нормы выдачи хлеба. По рассказам, в те времена в «крытке» процветала игра в карты на кровь. Проигравший вскрывал себе вены и нацеживал в кружку кровушку. Сокамерники же поджаривали ее в металлической кружке на факеле, сделанном из газеты, и ели.
Впрочем, по понятиям такие вещи осуждались и сурово наказывались. Уличенных в кровоедстве отлучали от воровского братства и при случае «опускали». Большинство же арестантов златоустовской тюрьмы «сидело на фунте», получая в сутки 450 граммов хлеба и миску баланды.
В 70-е годы в Златоусте «чалился» легендарный вор в законе Вася Бриллиант, а также его друг Вася Корж - авторитетный вор из Владивостока. Последний был известен как засиженный «глухарь», то есть человек, двадцать пять лет просидевший в режиме тюремного заключения.
В начале 80-х годов власти Грузинской ССР ходатайствовали перед союзным МВД, чтобы их криминальные авторитеты отбывали наказание подальше от родной республики. С того момента в Златоусте появилось немало воров - южан. Здесь же отбывал часть срока Датико Цихелашвилли - знаменитый Дато Ташкентский. Впоследствии он стал лидером криминального движения всей Сибири и Дальнего Востока.
Таким образом, в Златоустовской тюрьме содержалось значительное число авторитетных воров в законе. Поэтому в «крытке» регулярно проводились сходки и осуществлялась коронация новых «законников». Администрация, конечно, пыталась бороться с этим, но безуспешно.
С началом перестройки ранг Златоустовской тюрьмы несколько изменился. Она получила статус регионального СИЗО (учреждение ИЗ 74/4) , но с тюремным отделением. Воры в законе постепенно покинули ее «гостеприимные» стены, а вместо них появилась публика попроще: бандиты, мошенники, рэкетиры, сексуальные маньяки. Впрочем, наиболее известным арестантом этого периода стал Павел Якшиянц, который в декабре 1969 года вместе с тремя сообщниками захватил в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ) автобус с детьми и добился вылета в Израиль. Но за границей бандиты пробыли всего три дня, после чего их выдали обратно. Об этих трагических событиях снят художественный фильм «Взбесившийся автобус». Находясь в Златоустовской «крытке», Якшиянц захватил в заложники двух женщин - контролеров, попытался совершить побег, но был схвачен и, разумеется, получил дополнительный срок.
В июле 2003 года тюремное отделение учреждения ИЗ 74/4 было расформировано. Находившихся там 800 осужденных разбросали по тюрьмам Верхнеуральска, Владимира и Енисейска. Таким образом знаменитая Златоустовская «крытка» прекратила свое существование и превратилась в обычный следственный изолятор.
Недавно там проводился ремонт. Стены мрачных казематов перекрасили в нежно-голубые и бежевые тона. Начало реконструкции положили новые требования Евросоюза к содержанию подследственных и осужденных. В камерах установили современную сантехнику. На каждого подследственного выделили (согласно требованиям Евросоюза) не менее четырех квадратных метров площади камеры.
Теперь в «хате» содержится не более шести человек, а раньше их число достигало и двадцати человек. Имеются в СИЗО и двухместные камеры, туда помещают арестантов с ослабленным здоровьем. В планах - обеспечение подследственных телевизорами, электрочайниками, микроволновками. В общем, тюремная реформа продолжается.
 
nata74 Оффлайн

nata74

visibility
Регистрация
17 Февраль 2011
Сообщения
4,613
Симпатии
313
Баллы
83
Адрес
Подмосковья
#11

Женская тюрьма в Новозыбково - единственная крытая тюрьма для женщин в СССР

Расположена в районном центре Брянской области в 200 км. от г. Брянска. Территория Новозыбковского района,
была подвержена радиационному загрязнению вследствие аварии на Чернобыльской АЭС.
 
sleZka Оффлайн

sleZka

visibility
Регистрация
31 Октябрь 2014
Сообщения
40,698
Симпатии
2,832
Баллы
113
#12
Федеральный закон от 16.10.2017 N 292-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации" (действует с 27.10.2017 г.):
Внести в Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации, 1997, N 2, ст. 198; 2001, N 11, ст. 1002; 2003, N 50, ст. 4847; 2006, N 15, ст. 1575; 2009, N 7, ст. 791; 2015, N 29, ст. 4386; 2017, N 31, ст. 4749) следующие изменения:
4) пункт "б" части пятой статьи 131 изложить в следующей редакции:
"б) иметь два краткосрочных свидания и одно длительное свидание в течение года;"
УИК РФ Статья 131. Условия отбывания лишения свободы в тюрьмах

"5. Осужденным, отбывающим наказание на строгом режиме, разрешается:
б) иметь два краткосрочных свидания и одно длительное свидание в течение года;"


(ранее не было длительного свидания)
 

Сейчас читают (Участников: 1, Гостей: 0)