• Телефонные звонки
  • Доставка посылок и передач в СИЗО-1
  • Денежные переводы осужденному
  • Страхование осужденных

Вертухай и побирушки

sleZka Оффлайн

sleZka

visibility
Регистрация
31 Октябрь 2014
Сообщения
40,698
Симпатии
2,832
Баллы
113
#1

Самое тяжелое в неволе - это возвращаться после длительного свидания в барак. Только что ты расстался с родными. Мама плачет, как ни проси ее держаться. Все время оглядывается, пока не скроется в дверях, сопровождаемая дежурным.

Каждому - по способностям…

Ты выходишь в зону. Дежурку не миновать. Там приходится выкладывать все из сумок и в них роются инспектора. Надо отдать им должное: вертухаи тоже на понятиях - никогда не касаются руками самих продуктов. Берутся только за упаковки. Хотя все от смены зависит - одни сотрудники несут службу так, что лишь бы к ним начальство не придиралось, другие просто фанаты своего дела. Для них сделать зеку гадость - высшее счастье. Они вообще по жизни подонки.

Мы от их коллег и местных сидельцев знаем истории таких служак. Жены их бросили, в городке не уважают. Вот они и отрываются в зоне.

При шмоне вспоминают, что быстро портящиеся и требующие термической обработки продукты выносить со свидания запрещено. Также под запретом и сахар. Так что в такие смены приходится давать взятку дневальному свиданки, чтобы он доставил запрет в отряд.

Но это еще не самое трудное. Полный облом, когда двигаешься с баулами по территории учреждения. Малознакомые зеки заискивающе с тобой здороваются, напрашиваются в гости. Или просто просят: заварить, покурить, сладкого, жирного. Некоторых ты вообще не знаешь.

То же самое происходит и в отряде. Там из просителей выстраивается целая очередь. Если каждому дать, то сам голодный останешься. Еще и в долги влезешь на весь срок. Приходится отказывать.

Нельзя говорить «не дам» или «у меня нет». Нужно отвечать грамотно: «Не имею возможности». Так катит по неписаным правилам поведения. Хотя мне хочется всех их послать в пешее эротическое путешествие, потому что сам никогда ни у кого ничего не прошу. Даже если предложат угощение, отказываюсь. Но все равно приходится разоряться.

Кладешь в пакет курево, чай, конфеты, словом - главные ценности неволи. Их можно поменять на хорошие вещи и продукты. Приходится выделять и на общак. Сам я без вредных привычек и никогда не получу с общего ничего. Только если хочешь числиться в порядочных, спать на хорошем месте (подальше от двери и на нижнем ярусе), нужно засылать ништяки.

В другой пакет складываю подгон смотрящим. Типа подарок. Но это натуральная взятка за хорошее отношение. Эти же братаны еще несколько раз заглянут в гости - чаю попить, вкусного поесть. Так и лазают по всему отряду, сытно питаясь.

Ладно, не будем о грустном. Со свидания я принес новые книги и газеты с журналами. Заваливаюсь на шконку, пытаюсь читать. Поток просителей почти иссяк. Так, через каждые двадцать-тридцать минут кто-нибудь заныривает, но уходит ни с чем. Вот почему выгодно «греть» блатных. Можно с остальными не считаться.

Шмон всеобщий

Мой знакомый из соседнего спального прохода столкнулся с проблемой. Этот огромный спортсмен мало дружит с головой. На воле он «работал» киллером. Еще и просто так людей калечил и расстреливал. Удивляюсь, как с ним воры в законе общались и общаются. По мне, так он тупой отморозок, но с ним тоже приходится считаться.

Сосед обращается с просьбой. Он хочет написать заочнице по объявлению в газете, но не знает о чем. Также он поясняет, что делает много ошибок и почерк имеет корявый. Кто бы сомневался!

Атлет просит написать за него. Тактично замечаю, а что он будет делать, когда меня рядом не окажется. Другого ведь просить нельзя - у него почерк отличается и стиль. Лучше сразу найти осужденного, у которого срок такой же огромный. Вроде задумался и отстал.

Как же на свидании спокойно! Наша спальная секция, наоборот, похожа на проходной двор. Хотя она и считается тихой по местным меркам. В небольшом, метров двадцать квадратных, помещении обитает всего человек сорок. Нары двухъярусные. В других бараках есть трех-четырехэтажные шконки. Но все равно у нас дискомфортно.

Народ все время ходит, перекрикивается. В проходах включают магнитофоны. Где-то играют в карты, спорят. Да и просто разговоры раздражают, когда все говорят одновременно, но в разных компаниях и на разные темы. Какофония еще та.

Раздается вопль «ноль-два», «контора на бараке». Черт, это не просто обход, а самое обломное, что может случиться. Дежурная смена почти в полном составе приперлась на шмон. Все осужденные, кроме дневального, обязаны выйти в локалку и ждать. В небольшом зарешеченном участке не протолкнуться. Сто пятьдесят рыл одновременно с трудом помещаются. Почти все закуривают. Мы на улице, но дышать нечем. Через сорок минут выходят менты. Зеки ропщут и матерятся. В руках у вертухаев самодельные плитки, удлинители, какие-то пакеты с заточками и прочими запрещенными вещами. Позже блатные попросят завхоза, дадут ему дорогого курева, и «козел» заберет из дежурки эти ценности за исключением колюще-режущих предметов. Главное, что сотрудники уже отчитались за обыск. Они и о будущем думают. Если ничего не отдать, то что в следующий раз отметать у заключенных?

В отряд все ломятся одновременно, как на пожар. На лестнице и в дверях давка. Спальная секция как после урагана. Матрасы скатаны, постельное белье валяется на тумбочке. Тумбочки выдвинуты, шконки тоже. Вещи вывернуты на панцирную сетку. Продукты вперемежку с канцелярией и носками. Все скомкано и разорвано. Мат стоит такой, что уши вянут. Ментам желают страшной смерти через изнасилование в зад. Зато на час есть чем заняться. Заодно нужно пригласить электриков, чтобы в сотый раз скрытую проводку провели за плинтусом и смастерили замаскированные розетки, иначе читать невозможно после отбоя. Свой переносной ночник я храню у завхоза в комнате - там не шмонают.

«Дас ист фантастишен!»

Блатным не сидится спокойно. Они решают устроить генеральную уборку. Зовут «петухов», шнырей. Приходится двигать мебель, чтобы все тщательно вымыли, хотя так убираются утром и вечером. За хорошую работу даем уборщикам курева и чая, для чего скидываемся понемногу.

Наконец можно прилечь. Только зря я надеялся - зовут на поверку. Строимся на плацу по пятеркам. Долго стоим и ждем, пока посчитают. В конце зачитывают объявления и приказы. Меня вызывают за передачей. Мама, чтобы не тащить с собой лишнего, сдала некоторые продукты и вещи как «дачку». Такая канитель впереди.

После поверки быстро возвращаюсь в локалку. Дневальный подает мне пропуск. Он его с собой на поверку брал, чтобы никому не достался. За это я подгоню «козлу» фильтровых сигарет.

Иду к дежурке - к комнате выдачи можно пройти только через нее. Как ни торопился, на улице скопилась приличная очередь. Когда выходит арестант с передачей, заходит следующий. При этом нужно спросить разрешения у вертухаев. Они поглумятся, с первого раза могут и не разрешить войти. Потом разрешат, посмотрят пропуск, бирку, сверят фамилию из списка - вдруг не тебе пришла посылка. Иногда обыщут и выпустят в другую дверь.

После еще долго стоишь в узком коридоре. Через небольшое окошечко в стене одна женщина выдает передачи, прямо при тебе шмоная их. Процесс долгий. Она же вскрывает ящики с почты или потрошит продукты и щупает вещи. Несколько раз прямо при мне сотрудница находила анашу и другие наркотики. Обычно их прячут в тубе зубной пасты, забивают в сигареты или ныкают в крышке дезодоранта. Тогда выдачу приостанавливают, вызывают оперов. Нарушая все законы, оформляют бумаги - типа изначально обыск проводился при понятых. За них расписываются активисты. Получателя, как будто он самый крайний, сажают в штрафной изолятор. Вся бодяга минимум на час. Наконец возвращаешься в отряд. Все повторяется, как утром. Многие встречные заискивают, в спальную секцию «не зарастает народная тропа» просителей. Нервы уже на взводе. Лучше положняком питаться, чем такое терпеть.

Есть после свиданки не хочется. Снова пробую читать. Никак не могу сосредоточиться. Огромный сосед позвал красивого" юного «петуха». Он называет его Сашенька и велит сделать себе массаж спины. Саша мнет мускулы этого придурка, а тот кайфующим голосом, полным страсти, командует: «Выше, ниже, да-да, здесь, сильнее». Блин, как немецкая порнуха в дурном переводе. Не хватает только: «Йя, йя, дас ист фантастишен!»

Вообще по старым понятиям такое впадлу. «Петуха» только в зад и в рот пользовать можно. Больше никаких контактов. Но что скажешь близкому воров в законе. Сейчас все перемешалось.

Самое поганое, что и после отбоя народ не угомонится. Жизнь в зоне бьет ключом круглые сутки.


По материалам газеты
"За решеткой" (№10 2010 г.)
 

Сейчас читают (Участников: 1, Гостей: 0)